Есть в Екатеринино станция

Никто не ведает, что такое рай. Верующие говорят, что рай – это место, где души умерших праведников ведут блаженное существование. Много ли среди нас праведников на этой прекрасной и грешной земле? Всех ли нас Всевышний пригласит к себе в гости? Да и зачем ждать смертного часа, чтобы попасть в эдем? Не лучше ли при жизни отправиться в какой-нибудь сказочный уголок... И такие божественные места есть! Положим, в селе Екатеринино. Дендрологический парк! Картинка, песня, мечта... Похож на рай.

Волшебный уголок

С раскалённых горячим солнцем улиц войти под сень деревьев парка – это не­обыкновенное удовольствие. Себя начина­ешь изумительно чувствовать. Сочная и густая, молодая зелень листвы, прекрас­ный воздух, оживляющая свежесть, не­скончаемая песнь птиц... Как всё это хоро­шо и замечательно! Один соловей чего стоит. Его можно слушать бесконечно. Со­ловьиные рулады просто рвут сердце на части. Это же надо! Такая кроха выделы­вает щекот – заслушаешься.

В тени этих вековых деревьев легко. Приходит блаженное состояние, умиротво­рённость. Напрочь забываешь о бренности бытия. Только гармония природы, её со­вершенство и красота. О чём шумит ветер в вышине, что видели на своём веку эти ели, берёзы, дубы...

Этому парку в селе Екатеринино, чьи деревья сбегают к берегам реки Польной Воронеж, насчитывается более ста лет. Давным-давно на этом месте было болото с лягушками и комарами, дурными расте­ниями. Граф Ушаков, живший на брегах Невы, купил отпрыску знатной фамилии имение в селе Екатеринино Козловского уезда. И надумал он облагородить болот­ное место. Собрал мужиков на работу, с помощью дренирования осушил болото, на подводах сюда привезли много земли. Юные деревца закупали во всём мире. Че­рез годы деревья укоренились, разрос­лись, сюда прилетели птицы.

Граф Ушаков построил пару двух­этажных особняков для своей надобности, школу, где и по сей день обучается екате­рининская ребятня. Словом, граф был ра­детель. Его энергичная натура и далее бы созидала да украшала русскую землю, но огонь революции запалил всю большую страну, в том числе и имение в Екатерини­но.

Рассказывают, осмелевшие от рево­люционной вольницы мужики, ещё вчера стоявшие перед барином в полупоклоне и не смевшие поднять глаз, стали всё ломать и рубить. Графиня умоляла не ру­шить особняки, не заберёт же она их в Пе­троград, но вошедшее в губительный раж мужичьё особняки всё-таки разрушило.

Ветры революции неизвестно куда унесли семью графа Ушакова, в последую­щие годы этим же мужикам пришлось вос­станавливать двухэтажные дома. Сейчас в них работает администрация Екатеринин­ской опытной станции и научные сотруд­ники.

В годы войны парк нещадно вырубили на дрова. Но тем не менее о нём всегда думали и заботились, высаживая новые деревья.

Проводимая инвентаризация показа­ла, что сейчас в парке 105 видов деревьев. Дендрологическому парку придан статус памятника республиканского значения. Но шапка не по Сеньке. Дело в том, что при таком столь высоком «титуле» парк нико­му не нужен.

Директор Екатерининской опытной станции кандидат сельскохозяйственных наук Николай Николаевич Панкратов го­ворит, что всё это изобилие уникальных деревьев сохраняется благодаря коллективу станции. Парк полностью содержит­ся на её коште. Сюда приезжает масса проверяющих чиновников, студенты соот­ветствующих вузов, экскурсоводы, отды­хающие, но помощи ни от кого нет. Наобо­рот, все эти гости создают дополнитель­ные трудности и проблемы.

Н.Н. Панкратов нажил себе врагов среди односельчан, которых то и дело встречает с топорами в парке. Чуть про­глядишь – и вековое дерево срублено. В своё время через весь парк гоняли на лу­га сельское стадо. После себя коровы ос­тавляли такое... Пришлось Николаю Нико­лаевичу ставить по всему периметру ме­таллическую сетку, чтобы прекратить пе­регон стада. Реакция в селе на это была довольно враждебной.

– Парк не моя вотчина, – сказал Н.Н. Панкратов. – Тут бывают и отдыхают все, кому не лень. Место-то живописное. Но и беречь парк надо. Без пригляда его выру­бить можно за считанные дни. Созидать у нас что-то не получается, а вот всё рушить – в этом мы мастера. Не пора ли остано­виться?

	При въезде в парк
Здание опытной станции (наши дни, лето)	Здание опытной станции (конец 70-х гг. XX в.)	Здание опытной станции (наши дни, зима)
	Зимний вид парка
	Летний вид парка

Эксперименты, научные поиски

Дендрологический парк, опытная стан­ция... Они вросли друг в друга и разъеди­нить их довольно сложно. Может, это уже и совсем не сделать. Но как бы там ни бы­ло, лицо парка определяет опытная стан­ция. От её положения, материального бла­гополучия зависит всё остальное.

Станция ведёт экспериментальную ра­боту. Это её профиль. Коллектив, насчиты­вающий 48 человек, занимается производ­ством элитных семян зерновых культур. Н.Н. Панкратов сколотил команду работо­способных единомышленников, на выра­щивании элиты здесь зарабатывают не­плохие деньги. Работают с прибылью. По итогам деятельности в прошлом году по­лучено 2,2 миллиона рублей доходов.

В два раза увеличено производство отборного хлебного зерна. Со своих полей было собрано 1400 тонн. Рост валового сбора семян обеспечен прежде всего по­вышением урожайности и расширением зернового клина. Экспериментальное поле станции сейчас занимает 740 гектаров. 180 гектаров к пашне «прирезали» за счёт по­лей бывшего совхоза «Коллективист». Вы­сокая агротехника, эффективное исполь­зование минеральных удобрений, уборка без потерь – это для станции святое.

Опытная станция работает под эгидой Всероссийского института растениеводства имени академика Вавилова, который на­ходится в Санкт-Петербурге. Она работает с мировой коллекцией растений. Наука, где занято ещё 27 человек, ежегодно отбира­ет и выявляет 10 тысяч сортов различных растений. Работа с ними требует большой сосредоточенности, усилий и кропотливо­сти. Лаборанты семена отбирают вручную, считают их, систематизируют, все данные заносят в документацию. По словам Н.Н. Панкратова, лаборанты, научные сотруд­ники чуть ли не ослепли от такого каторж­ного труда. Наука требует гигантских уси­лий, чтобы впоследствии иметь практиче­ские результаты. Но на научные исследо­вания из казны почти что совсем не выде­ляется средств, зарплата у сотрудников грошевая – 1450 рублей в месяц. Интенсив­ная работа и низкое жалованье – всё это отталкивает людей от увлечения наукой. Пока вся научная деятельность держится на старых кадрах. Им поздно браться за новые дела, они хорошо относятся к вы­бранной однажды и навсегда профессии. Свежая и молодая сила в одряхлевший на­учный организм не приходит.

– С производством проще. Человека несложно обучить каким-то периодически да повторяющимся навыкам, при выращи­вании, скажем, пшеницы или ячменя, – го­ворит Н.Н. Панкратов. – Да и зарплата в нашем производстве выше. Она равна 3500 рублям. А вот в науке всё по-иному. Туда необходимы люди с творческим скла­дом ума, душой исследователя, экспери­ментатора, энтузиазмом учёного. А таких кандидатов на ту или иную научную долж­ность мало или совсем нет. Без науки же и производство далеко не шагнет.

Государственное научное учреждение Екатерининская опытная станция – уни­кальная структура. Одна-одинёшенька она на всё Центральное Черноземье. Её спе­циалисты работают с исходным сельскохо­зяйственным материалом для селекционе­ров областей Черноземья. Казалось бы, лелеять и пестовать надо коллектив. Но не тут-то было. До сей поры власти не могут станции собрать долги за элитное зерно, хотя под давлением властных структур из Екатеринино отдавали семена всей облас­ти. А долг приличный – более 2 миллионов рублей.

Конечно, на станции надеются на Бо­га, но и сами не плошают. Они толково ра­ботают с зерновым клином. Зерновое по­ле – это гордость станции и её богатство.

А. Плотников

«Знамя»; № 63-64; стр. 1, 3; 30 мая 2003 г.

Цветные фотографии Алексея Евстратова